Эта невероятная история произошла с одним моим знакомым в самом начале его сексуальной жизни… … Мишка проснулся от чувства жажды и притупленной головной боли. Он приподнял взлохмаченную голову с подушки, огляделся, соображая, где находится. Через единственное и незанавешенное окно в комнату лился яркий свет уличного фонаря. Мишка лежал одетым на кровати около стола, на котором виднелись бутылки, остатки какой-то закуски. А на другой кровати, под тем самым окном, в которое с улицы заглядывал любопытный фонарь, он разглядел два обнаженных тела, мужское и женское. Сползшее с них одеяло валялось на полу. Одно тело, смуглое, худое и жилистое, громко храпело во сне, второе - сметанно белое, с округлыми формами и рассыпавшимися по подушке светлыми волосами, тихо посапывало. Это тело лежало к Мишке спиной, и он хорошо разглядел крутой изгиб женского сильного бедра, узкую спину с пунктиром позвонков под тонкой кожей. При виде этой буквально светящейся в полумраке комнаты обнаженной женской плоти кровь бросилась Мишке в голову, и он сразу вспомнил, кто он и где находится. Мишке Коновалову семнадцать, он трудится арматурщиком на К-ком заводе ЖБИ – ну, захулиганил в школе, не захотел дальше учиться, а решил сделать рабочую карьеру и уехал из своей опостылевшей деревни в ближайший городок, где и был принят с распростертыми объятиями на бетонном заводе. Но сейчас он находился не в своем заводском общежитии, а за несколько сот километров от него, в четырехкомнатной квартире пятиэтажного жилого дома по ул. Типографской в дымном и чумазом Нижнем Тагиле. Дом этот был временно отдан под общежитие для командированных, приезжающих на строительство очередной домны металлургического комбината. Их, шестерых представителей К-кого ЖБИ, разместили в трех других комнатах, а в этой, где сейчас валялся на скомканной постели и таращился на голую женскую попу Мишка, к их приезду уже жили двое монтажников из Североуральска. Была осенняя слякотная пора, Мишка накануне сильно простудился в сыром глинистом котловане, где они монтировали и заливали бетоном фундамент, у него образовался сильный кашель и болело горло, и их «бугор» дядя Вася Сучков отдал ему ключ от общежитской квартиры и велел с утра ехать в поликлинику. Мишка на удивление быстро нашел поликлинику, до которой можно было даже не ехать на трамвае, а дойти пешком. Там у него нашли ангину и «посадили» на больничный, выписали какие-то таблетки, полоскания. И уже часов в двенадцать дня Мишка вернулся домой. То есть в свое общежитие. Покашливая, он сунул ключ в замочную скважину, повертел им, но дверь не открывалась, так как, похоже, была заперта изнутри на задвижку. Мишка приложил ухо к двери – точно, за ней слышались приглушенные мужские голоса и звонкий женский смех. «Вот так номер, - пробормотал Мишка. – Это кто же у нас там веселится? Наши-то все на комбинат уехали». И он забарабанил в дверь кулаком. Спустя пару минут дверь распахнулась. Ее открыл один из двоих монтажников. Звали его, кажется, Ибрагим, он был то ли кумыком, то ли кем-то еще из других малочисленных, но гордых кавказских народов, Мишка в этом разбирался плохо. Ибрагим был в белой майке, в проем которой виднелась его худая, но очень волосатая грудь. А еще он был пьян и весел. - А, это ты! – воскликнул Ибрагим обрадованно, как будто только и ждал Мишкиного возвращения. – Как тебя… А, ну да, Мыша? Чего не на работе? - Да вот больничный дали, простыл сильно. Горло болит, - пожаловался «Мыша». – Сейчас буду лечить, вон кучу таблеток купил. - Горло? Вай, да это разве болезнь для настоящего мужчины? – всплеснул худыми смуглыми руками Ибрагим. – Пошли к нам, я тебя в адин миг вылечу. К «ним» означало в комнату сразу перед ванной и туалетной комнатами, которую вдвоем занимали этот веселый кумык Ибрагим и хохол Степан со смешной фамилией Недайпиво. - Да неудобно как-то, - слабо засопротивлялся Мишка. – У вас там своя компания. А мне лечиться надо, да еще и ребята наказали макароны с тушенкой сварить на ужин.
