Я шел по утоптанной снежной тропинке вдоль забора и понимал, что в мире случилось нечто необъяснимое, но важное. Я был полон неги и водочного отвердителя. Да, я был тверд в решениях и нежен в поступках. А за забором, блядь, играла музыка! София Ротару пела песню про то, как она кого-то любила, а тот, кого она так любила, ее не нашел. Реально так не нашел, сволочь. Поэтому у замечательной певицы было столько страсти в голосе, что я не выдержал и перелез через забор. Там я угодил прямо в глубокий скрипучий сугроб. В сугробе я не остался — это смирение перед природой, а мы люди гордые и отважные. Когда я сбросил с лица снежную пелену, то передо мной взорвался огромный каток. В лучах прожекторов переливался лед, похожий на северное сияние. А вокруг, вокруг меня, как тени из прошлого, проносились счастливые люди, обутые в коньки. И румянились эти люди, словно птицы снегири. Сверкали лезвия как звезды, и пар из счастливых ртов клубился фантастическими узорами. А я стоял умерший от стыда и неопределенности, подобно судебному приставу. Блядь! Как это получилось, что я ушел с хаты пораньше, устав от разговоров о промерзшем цементе и сиськах Анны Семенович? Чья-то заботливая рука мягко подталкивала меня по миру и включила песню в исполнении Софии Ротару. Впрочем, стоял я на льду недолго. На льду вообще долго не простоишь, даже если поставить это перед собой как принцип самоутверждения. Я, падая и бормоча псалмы, направился к трибунам, где в уютном сарайчике давали на прокат коньки всего за 60 рублей на час. Там толпились люди возрастов разных и полов обоих. Они переобувались, смеялись и матерились как ангелы. И все это за 60 рублей. И вот я один из них. Достав припасенный «чекунделек», я глотнул водки и вышел в люди. О боги, как давно я не стоял на коньках! Много лет не стоял и не катался. Но это не причина вернуться назад и потребовать обратно 60 рублей. Лед зовет. Катайся, Bespyatkin, познай тайну скольжения и силу инерции! И я поехал. Слабо так, неуклюже, но поехал. Вжик, вжик — как Спаситель, я парил над предрассудками и международной экономикой. И вскоре я поймал забытый инстинкт равновесия, и с криком «Охуенн-а-а-а!!!» совершил круг почета самому себе. Я забыл обо всем, включая сгоревшую бетономешалку и песни группы «Любэ». Лавируя в потоке подобных мне счастливцев, я дышал морозом и улыбался женщинам. Да, здесь были женщины, и какие! Таких не встретишь в «кислотных» клубах и на пенных вечеринках. Таких не встретишь даже в среде богемной аристократии, где говорят о Довлатове и древнеиндийской философии. Эти женщины были похожи на птиц из мультфильма о Маугли. Как в джунглях, они перелетали с ветки на ветку и были цветными картинками из журнала «Мурзилка». Снежные королевы, не синюшные, как Ольга Дмитриевна из шестой квартиры, а колоризованные, я б сказал, как в фотошопе. И они тоже мне улыбались. Люди, ходите на каток, а не в дурацкие клубы, которые горят как порох и несут только убожество мысли и спутанность сознания. Выше катка может быть только ленинский призыв учиться, учиться и учиться! Учился и я, обгоняя собственные ноги мечтой. Это приводило к падениям или столкновениям с объектами. Падения — хуйня, а вот объекты матерились. Я удовлетворял свои рефлексы и память. Колючие снежинки пугливо танцевали вальсы, а в свете прожектора пела какая-то мразь. Но я катался, как может кататься человек, уважающий Конституцию и водку с красным перцем. Я сам был как красный перец. Один на весь каток такой огненный и готовый к подвигу. …Внезапно я понял, что время мое вышло, да и устал я как-то с непривычки. Поэтому пришлось перемещать тело к сарайчику проката. Вот тут, как говорят программисты, надо создать «точку восстановления», чтобы потом, если что, вернуться к нужному моменту жизни.Я ее не создал. Заглядевшись на одну из «птиц» в голубой курточке, я опоздал с торможением. Коньки поехали по оси «Х», захватив ноги, оставив голову и руки на оси «Y». Перемещаясь по этой оси моя голова встретила лед затылком, и мысли по инерции вонзились в это самый лед как картечь. Тьма…