Некто сначала легко провел по моему левому полупопику, затем чуть сжал его. Убрал руку. Детка, это все на что ты способен? Рука вернулась, осмелев. Меня еще раз погладили по моей двадцатилетней спортивной попке. И еще раз сжали и убрали руку. Твою ж мать! И это все? Я уже было приготовилась ударить наглеца коленом, как ощутила, что по бедру под юбку поползла рука. Кто у нас молодец? Аленка, ну то есть я, у нас молодец! Ведь схватила первую попавшуюся юбку, а как будто специально выбирала для своего автобусного друга. Рука доползла до попки и… вот тут все пассажиры автобуса, по классике жанра, должны дуть в свистки и кричать «сюрпрайз!». Трусиков то нет! Не ожидал, милый? Да, я такая! И скажи спасибо утке, что в ванной сидела, и выбесила по полной. Не бесил бы, пошла б как порядочная, а сейчас тоже как порядочная… но блядь. Надо же перед любимым начальством грехи замаливать.
Я чуть отставила ногу, будто приглашая руку познакомиться поближе. Рука не заставила себе ждать. Пальцы незнакомого мужчины раздвигают складки моих половых губ, касаются клитора, чуть проникают во влагалище. Мило, но не более того. И тут Некто меня удивил. Он оставил мои двадцатилетние спортивные губки и складочки, а его палец решительно вторгся в анус. Мать моя женщина! Да у меня утка неделю разрешение выпрашивает попку поласкать, а этот… вот так вот сразу пальцем в небо, то есть в жопу, и даже как зовут не спросил! У меня от такой наглости скрутило низ живота, там где в теории должны порхать бабочки, и я захотела большего и прямо сейчас. А утка? А нечего было бесить утром.
Я аккуратно, что бы случайно не разорвать контакт, чуть сдвинулась в сторону выхода и прошептала «пошли». Мою шею обожгло ответное «я не один». «Пофиг, пошли».
И вот я решительно иду по парку, помнится за теми скамейками будет спуск к маленькому пруду и беседка, почти спрятанная в зелени. Ключевое слово почти, но сейчас мне нравится то, что меня могут увидеть. Только молюсь что бы там не засели собачники со своими вечно ссущими питомцами и пивом. Иначе тут и сейчас будет в ближайших кустах. Меня догоняют двое молодых людей, ну очень молодых, не более 20, но надеюсь все же больше 18. Они взволнованы и немного смущены, интересно, кто из них так оборзел в общественном транспорте… Задаю этот вопрос. Темненький, чуть повыше и пошире в плечах, делает шаг вперед. Ути-пути, мой миленький, ты бы еще ручку как в школе поднял, вот ту самую, что у меня в самом сокровенном месте побывала.
Беру инициативу на свои хрупкие плечи, иначе мы тут точно собачников дождемся. Целую его, одновременно делая знак второму, и задирая юбку практически себе на уши. Все же хреновая из мини-юбки, стилизированной под японскую школьницу, плащ палатка получается - даже до плеч не дотянула. Но попа торчит задорно и призывно, недаром я полуприседы делаю, ой, недаром. Смеюсь от этой мысли, но мой смех обрывается как только в меня резко входит горячий член парня. Меня наклоняют вперед и начинают иметь резкими движениями с длинным оттягом. Мальчишка не мальчишка, а толк в йопле понимает… хотя это может быть интуитивно. Второй тоже времени не теряет. Мы целуемся. Хотя нет, нежное трепетное слово поцелуй не подходит к этому действу, меня трахают языком, не забывая вылизывать мое горло. Милый, твой язык да туда бы, куда Макар телят не гонял, но ты палец засунул.
Я расстегиваю штаны брюнетика, освобождая сжатую пружину его члена и тут блондинчик с нервным всхлипом кончает. Внутри становится горячо и - увы! - пусто. Меня переворачивают и нагибают, в рот проскальзывает еще не успевший опасть блондинистый член. О, эти благословенные 20 лет, когда стоит круглыми сутками, и даже яркий финал не повод грустно повиснуть. Но хватит философствовать, в рот дали, значит сосем! И тут я опять чувствую пальцы в своей попе. Они ласкают и растягивают, дразнят и проникают все глубже. Зайчик, да разве так обращаются с задом незнакомой тети? Хоть бы смазал чем. Вот умничка, догадался использовать как смазку сперму блондинчика. Ааааа… моя последняя мысль, что я не женщина, а самка. Или мать его, облачко! Траханное в зад облачко, и мне хорошо.
Сначала кончил блондинчик, опять со странным всхлипом. О, Боги, парень вроде бы небольшой, но сколько налил мне в рот, вот точно не яйца, а канистры, меня от струи чуть не снесло, еще сильнее и глубже насадив на гордость темненького нахала. Потом кончает темненький, этот не хлюпает, он рычит и шлепает меня по попе, пока его брандспойт, мелко вздрагивая, накачивает меня. Хорошо так шлепает, увесисто. Но никакого, мать его, почтения и уважения. И как же чертовски хорошо.
Парни отваливаются от меня, оставив на моем спортивном, упакованном в черные чулки теле потоки спермы. Хочется шлепнуть себя по попе и размазать ее по себе, и заставить слизывать, но время уже поджимает. У блондинчика сработала чуйка, или он просто более стойкий оловянный солдатик. Один чуткий оловянный, другой наглый и деревянный. Меня распирает от гордости за этих парней и от их спермы.
Блонди медленно водит руками по моему телу, размазывая между ног результат дел своих. Я же пытаюсь салфетками вытереться и привести себя в более менее приличный вид, и постараться дойти до работы. Вот так и пойду, вся в потеках и улыбке до ушей.
Но ведь я не виновата? Это все утка и его заплывы, мылся бы быстрее и я уехала на другом автобусе.
Да, а телефоны у парней я взяла. И мы обязательно повторим. Говорят у них есть третий друг. Рыженький.
